Эхолетие - Страница 42

– За спекулянта прости, брат, серые мы, просто я думал, если торгует, значит спекулянт, а что касается показаний, погодь, – он покопался в ящике стола, достал оттуда тяжелый пресс-папье и протянул его Бартеневу, – ну вот же, читай.

Бартенев по инерции наклонился в сторону следователя и последнее, что он запомнил, был летящий в его голову канцелярский прибор и противный хруст сломанных костей носа…

Тем временем краснощекий подошел к арестованному и несколько раз сапогом приложился к бесчувственному телу.

– Семён, остановись, – младший лейтенант твердо придержал его корпус рукой, – ну что за методы!

Краснощекий выдохнул и злобно ответил:

– Ты час этого козла допрашивал, и где результат? А у меня он очухается и всё расскажет. Кстати, ты уже десять минут как свободен. А методы мои ЦК ВКП официально разрешил и одобрил.

– После твоего допроса он неделю ничего сказать не сможет. А когда придет в себя, то расскажет про убийство того же Соломона… хотя зачем я тебе это объясняю? – он надел фуражку и не прощаясь вышел.

– Во, это правильно, чего учить ученого…– улыбнулся веселый следователь. – Конвой!– крикнул он в дверь. – Арестованного в камеру…

Март 1984, г. Лисецк

Проводив Белку, Лёшка спешил по центральной улице города в сторону дома Поля. Сегодня преподаватель французского нашел после занятий Самойлова и заговорщическим шёпотом потребовал немедленной встречи. В его круглых глазах просто открытым текстом читалось: «Срочные новости! Всем внимание!». Лёшка давно уже привык к тому, что люди никогда не интересовались, есть ли у него свободное время, может ли он вообще прийти, а относились к нему как к необходимому приложению для решения своих единственно важных дел. Просто говорили, где и во сколько надо было быть, и это не обсуждалось. Ладно Белка, ей по статусу положено, но Поль, цивильный воспитанный человек – и туда же: «Алекс, сегодня срочно надо увидеться и переговорить, это важно. Жду у себя дома». Интересно, если исчезнуть на какое-то время, что будет с миром? Временный конец света? Лёшка любил пожаловаться самому себе на тяжесть бытия, но с другой стороны, за свою жизнь он не смог никому отказать в помощи, так он был устроен.

– Ну, что там случилось, – буркнул он, входя в квартиру Поля. Здесь он был уже пару раз и никак не мог привыкнуть к небывалой чистоплотности Дюваля, который умудрялся даже посуду всегда держать вымытой до блеска. Именно поэтому он криво повесил пальто на вешалку и с удовольствием поставил сапоги прямо посреди коридора.

– Алекс, у тебя всё в порядке? – Поль, как само собой разумеющееся, повесил пальто товарища ровно на вешалку, а сапоги переместил в калошницу.

– Теперь всё. «Тутси», слава Богу, закончился, – коротко бросил Лёшка, проходя на кухню и закуривая.

– Извини, не понял, – Поль досадливо поморщился и открыл форточку.

– Потом объясню, и, кстати, старик, не надо мне мерзкие рожи строить, – Лёшка улыбнулся. – Я же тебя терплю, вот и ты будь добр радоваться мне такому, какой есть. Давай рассказывай, что там?

– Алекс, кури на здоровье, – Поль смутился, – просто дым не люблю. Слушай, новости такие. Меня сегодня утром нашла Алёнка Нелюбина и пригласила завтра к шести вечера в гости, сказала, что её отец захотел встретиться. Вот, – Поль с победным видом посмотрел на Самойлова. – Что делать будем?

– Пфф, – фыркнул Лёшка, – я-то думал, что ты доконал Агафонову и теперь она уедет от своего физрука с тобой во Францию. Ладно, давай к делу, – увидев, что Дюваль надулся, Самойлов перестал шутить, – так, мы с тобой имеем следующую картину. Месяц и неделю назад ты впервые обратился к Нелюбиной, далее ты еще раз вежливо ей напомнил о себе неделю назад, если не ошибаюсь, и вот только сегодня папа соблаговолил встретиться. Поль, ты меня слушаешь? Что ты вообще делаешь?

Поль суетился возле газовой плиты с половником и что-то пробовал из небольшой кастрюли. Вид у него был в высшей степени загадочный. Он немного посолил и вернулся к общению:

– Да, да, Алекс, конечно, слушаю, я просто нам решил приготовить настоящий французский луковый суп с крутонами.

Лёшка рассмеялся от души так, что поперхнулся дымом. Прокашлявшись, он прохрипел:

– Приятно, когда о советском желудке заботятся лучшие французские повара.

Поль с невозмутимым лицом уже разливал нечто ароматное по двум тарелкам и, распаковав импортную пачку с белыми сухарями, добавил её содержимое туда же. Достал из ящика стола пару столовых ложек и одну из них вручил Лёшке:

– Алекс, я давно привык к твоим плоским шуточкам, но признаюсь честно, мечтаю о том дне, когда я могу избавиться и от тебя и от них. Бон апети, камарад, – Поль не смог до конца выдержать серьезный тон и тоже рассмеялся.

Лёшка в это время уже уплетал суп за обе щеки. Всё-таки были свои прелести у капитализма.

– Поль, ваши крутоны – это наши сухари. Непрактичный ты человек. Ну на фига было сухари через границу тащить? Ты бы еще лопату с киркой привез. И кстати, добавь еще немного. Ты мне Белку научил бы готовить, а я тогда дорогу к тебе забыл бы. Красота, ни меня, ни плоских шуток. Соглашайся.

Друзья быстро прикончили луковый деликатес, и шутливая атмосфера сошла на нет. Когда пили кофе, разговор уже перешёл в серьезное русло.

– Меня одно смущает, – Лёшка наморщил лоб. – Почему сорок дней Нелюбин не мог встретиться с тобой?

– Алекс, человек просто не мог и всё, что тут удивительного. Значит, занят он был.

– Не всё так просто, Поль. Это же тебе не сантехник. Это они вечно заняты, а чекисты всегда начеку. Думается мне, что он вообще решил эту тему замять, ну спросил, ну не ответил и всё, привет, а тут ты снова напомнил о себе. Наверняка они поругались с Нелюбиной-младшей, и как результат – завтра рандеву. План такой, с него ты ничего не получишь, рупь за два. Твоя цель – Алёнка и главное – меньше говори, больше слушай. Завтра прибудешь в гости на полчаса раньше.