Эхолетие - Страница 123

123

– Но она же француженка, значит, у нее франки, а у вас тут значок долларов стоит.

– Так это просто, умножим на пять целых и две десятых. Вот, пожалуйста, – она вернула бумагу с зачеркнутой цифрой, вместо которой сверху была написана другая.

– Да, минуточку, – Лешка направился к Катрин, которая устало присела на кожаный диван возле круглого столика.

– Вот форма, её надо заполнить, а вот цена за номер. Если дорого, поедем в другую гостиницу. Я знаю несколько недорогих недалеко отсюда.

– Леша, – Катрин мельком взглянула на цифры, – это вполне приемлемая цена, только у меня нет с собой долларов. Они здесь франки принимают?

– Так это цена во франках.

– Что? Номер в сутки стоит так дешево?

– За неделю, Катрин, за неделю.

Изумлению мадам Дюваль не было границ. Она еще раз всмотрелась в цифру и перевела удивленный взгляд на Самойлова.

– Лёша, вы ничего не напутали?

Он, улыбнувшись, отрицательно покачал головой, и они быстро заполнили бланк для регистрации.

– Лёша, я только всё на французском написала. Боюсь сделать ошибки.

Они подошли к администратору. Та поднялась во весь рост и торжественно объявила:

– Бонжур! Добро пожаловать!

– Bonjour, – машинально ответила Катрин, с незаметным удивлением разглядывая её красную голову.

Администратор с торжественным видом приняла от нее бланк и выдала взамен ключи на огромном деревянном брелоке.

Самойлов подхватил чемодан и направился вслед за Катрин, но был остановлен грозным окриком:

– Не положено!

Они остановились и растерянно обернулись. Черная туча возвышалась над полированным столом, всем своим видом выражая крайнюю степень решительности.

– Что именно? – Лёшка всегда был готов к новым трудностям.

– Вам, лично, не положено. Вход в гостиницу только для проживающих.

– Это мой сопровождающий, – строго сказала Катрин и взяла Лешку под руку, – он поможет мне с багажом и вернется.

Они поднялись на второй этаж, устланный красными ковровыми дорожками и без труда нашли нужную дверь с алюминиевыми цифрами «23». Номер поразил своими размерами. Точнее, это даже был не номер, а огромная трехкомнатная квартира со спальней, кабинетом и гигантской гостиной. Лёшка прошел в спальню, положил чемодан на кровать и вернулся к Катрин, которая с изумлением оглядывала свое жилище. Со стены на нее внимательно смотрели «Три богатыря» в позолоченной раме.

– Просто не верится. Цена ночлежки, а условия царские. Удивительная страна, – она руками потрогала тяжелые портьеры на окнах и повернулась к Самойлову. – Лёша, теперь скажите, только не обманывайте. Что случилось с Полем? Как он?

– Катрин, не волнуйтесь, – Лёшка бережно взял ее за руку. – Я не знаю, что случилось. Мы договорились встретиться у него дома. Я пришел, а он сидит на земле, рядом со столбом. Думаю, шел, споткнулся и приложился лбом об бетон. У нас же еще зима. Я вызвал «скорую», приехали врачи, его перебинтовали и увезли. Вот, собственно и всё. Вчера я общался с лечащим врачом, он сказал, что у него банальное сотрясение мозга. Травма не смертельная, но тяжелая, поскольку это голова, а не ж… нога, – вовремя поправился Лёшка. – Да, завтра сами увидите, зачем мне врать. Катрин, скажите, вы сильно устали?

– Самую малость, – она сняла пальто и провела рукой по волосам. Удивительно стройную фигуру не смог спрятать даже плотный белый свитер. Она устало присела на краешек кресла, – а что?

Лёшка немного помялся, пытаясь правильно сформулировать свое предложение:

– Катрин, там внизу вас ждет один человек… я думаю, вам надо с ним познакомиться.

– Что, сейчас? А кто он? – искренне удивилась она.

– Вы только не волнуйтесь. Ну понимаете… мы же с Полем искали вашего отца. Вот он…

– Он знал моего отца?! – Катрин резко встала и направилась к выходу, – пойдемте, Лёша, я, конечно, устала, но запросто могу это перетерпеть. Как его фамилия? Кто он? Это тот, кто помог нам уехать за границу?

– Катрин, – Лёшка остановил её, – думаю, удобнее будет, если вы поговорите с ним тет-а-тет, а не в присутствии посторонних. Его фамилия Игнатьев. Он должен был уже подойти, я сейчас приведу его.

Катрин снова села в кресло и сжала пальцами подлокотники. Она интуитивно, как женщина, понимала, что это не просто встреча и не совсем обычный человек. Самойлов хоть и маскировался, но волнение иногда выдавало его, и мадам Дюваль это прекрасно чувствовала. Она согласно кивнула головой, и Самойлов поспешил вниз.

В пустом вестибюле Бартенева не было. Лешка посмотрел на часы, было уже начало десятого. «Странно. Дед всегда был пунктуален». В самом углу с дивана поднялся человек в бежевом пальто и серой фетровой шляпе. Люстра горела не очень ярко, но Лешка смог разглядеть коричневый костюм и красный галстук. Человек был не молод и в руках держал газетный сверток.

«Ясно… комитетчик… когда они только успевают?» Мужчина направился прямо к нему, на ходу снимая шляпу, но по мере его приближения Лёшкино сердце стало биться всё чаще. Когда до незнакомца осталось не более пяти метров, Самойлов едва смог подавить в себе удивленное матерное восклицание. Без сомнений, это был Бартенев. Но не тот старик, с которым они расстались несколько часов назад, а тот Владимир Андреевич с пожелтевшей фотографии, постаревший, но совсем не старый. Ему сложно было дать более шестидесяти лет. Коротко стриженые седые волосы были гладко зачесаны назад, нос с небольшой горбинкой, внимательные серые глаза и абсолютно гладкий незагорелый подбородок несомненно принадлежали тому Бартеневу, фотографию которого Лешка часами изучал еще месяц назад. Даже морщины на худых щеках выглядели благородно, как у французских киноактеров.

123